Меня штырит от последних интервью. Я когда их перевожу, как каждая строчка через сердце. Как его слова заставляют обдумывать их раз за разом. Как не устаёшь удивляться мудрости этого человека, который умеет нести своё достоинство и держать голову высоко, даже когда против тебя всё. Он не правду пел. Это не он против ненависти, не он против войны, не он один против всех, это они все против него. Сколь сильным нужно было быть, чтобы не сломаться. Когда ты был готов разбиться в кровь и отдать всё, что у тебя было за мечту, а тебя поносили и плевали в лицо на глазах у всей страны.
Я не перестану восхищаться им. Наверно он и вправду с другой планеты. Таких людей не бывает.
ШТЕРН
Перевод Wendy для www.liveinternet.ru/community/tokio_hotel
Копировать с ссылкой на сообщество
Подпись к фото: Секс с групиз внушает мне отвращение. Всё-таки, я романтик.
Господин Каулитц, в 15 лет Вы стали звездой и уже пять лет перманентно живёте на чрезвычайном положении. Что вы чувствуете, когда оглядываетесь назад?
Билл: Первые годы были как в состоянии опьянения. Нам больше не нужно было ходить в школу, потому что её постоянно осаждали. Тогда я считал что это очень круто. Мы могли делать всё, что хотели. Но была и другая сторона. Я помню, как я хотел отпраздновать свой шестнадцатый день рождения, а вместо этого пришлось давать интервью. Было довольно сложно и утомительно привыкнуть к этому, приучить себя к дисциплине.
Два года назад во время одного концерта Вы потеряли голос, и Вам потребовалась операция. Сейчас Вы снова отправляетесь со своей группой TokioHotel в турне с 32-мя концертами в 19-ти странах. Сильно боитесь, что это произойдёт снова?
Билл: Этот страх всё время живёт внутри меня, он никогда меня не покидает. Но я, правда, уже давал концерты с тех пор. Всё будет ок.
Думали ли вы тогда, что никогда больше не сможете петь?
Билл: Иногда да. Вся моя жизнь базируется на моём голосе, поэтому для меня тогда, конечно, было ужасное время. Я сидел в Берлине один в номере отеля, а группа ждала в Барселоне, когда же я вернусь, чтобы продолжить тур. Я даже не мог говорить, не мог издать ни одного звука. За дверь я выйти не мог, потому что отель осадили папарацци. Я чувствовал себя абсолютно бессильным. Тур тогда пришлось прервать. Я рад, что всё это осталось позади.
Раньше над Tokio Hotel посмеивались как над однодневной подростковой сенсацией. Между тем у Вас сейчас есть самые лучшие возможности стать глобальными суперзвёздами. Вы довольны тем, что вам удалось показать это критикам?
Этот этап для меня уже позади. Когда вышел второй альбом, мне ещё было важно показать, что мы не бабочки-однодневки. Сейчас это уже ясно.
Вы играли в Париже по приглашению президента перед около 500 000 человек. Что Вы чувствуете в такие моменты?
Перед концертами у меня начинается жуткая боязнь сцены. Она стягивает мне шею, сердце стучит как сумасшедшее, руки дрожат. И когда я тогда стою на сцене, всё происходит как в неком состоянии транса. Часто я даже не помню, что я делал. Все движения просто выходят из меня.
Вы находитесь под постоянным наблюдением, в том числе и благодаря папарацци. Что это для Вас: удовлетворение или испытание?
Я не могу жить с этой известностью, но и без неё не могу. Бывают дни, когда я больше ничего не хочу, кроме как просто незамеченным побродить по улицам. Но чем же другим мне заниматься? Билл Каулитц в роли офисного служащего за компьютером, да я бы затух и погиб так. Я делаю то, что умею лучше всего: стоять на сцене и развлекать людей. Если я по телевизору вижу какую-нибудь церемонию награждения, где Tokio Hotel не участвуют, я начинаю волноваться. Я всегда хочу быть там, хочу быть частью этого, хочу быть на вершине. Это как импульс изнутри. Это то, что ведёт меня.
Ваша группа воздействует на массы. Люди ненавидят Вас до отвращения или возводят в ранг богов...
... а так и должно быть. Самое ужасное для меня было бы, если бы люди были ко мне равнодушны. Tokio Hotel должны вызывать сильные эмоции. Конечно, я бы мог одеться с утра как-нибудь по-нормальному, чтобы так сильно не выделяться, но тогда это был бы не я.
То есть, существует только Билл "всегда в образе"?
Это не так чтобы я пугался, глядя на себя утром в зеркало, просто накрашенный Билл мне много ближе. Но я и не искусственная марионетка, как многие люди думают. Если кто-нибудь постарается и посмотрит мои старые детские фотографии, то он поймёт, что я всегда так расхаживал.
Вы, вместе со своим братом-близнецом Томом, выросли в городке с населением 700 человек.
Моё детство было одна сплошная битва. Я, когда с утра садился в школьный автобус, знал, что половина будет надо мной смеяться, а другая половина будет говорить мне гадости. Мой брат Том и я чувствовали себя как инопланетяне на неправильной планете. Иногда нашему отчиму приходилось встречать нас на остановке с бейсбольной битой и нашей собакой, чтобы нас не побили.
Вы искали провокации?
Конечно. Я не улучшил себе жизнь, конечно. Я хотел провоцировать. Я наслаждался, когда утром заходил в школу и половина одноклассников оборачивалась. Я знаю, это звучит немного неврастенично и нездорово, но так было и сейчас. Я никогда не мог жить спокойно, если все считали меня классным, потому что я вырос с этим, производить впечатление на людей.
Удивила ли Вас та ненависть, с которой вас встретили сразу с началом вашей карьеры?
Когда я сегодня смотрю на наши старые записи, то я действительно удивляюсь. Мы были такие юные, невинные, все ещё с детскими личиками. И при этом была эта ненормальная ненависть к нам. Меня не раз обзывали педиком. Сегодня меня это только развлекает. Я, конечно, понимаю, что у некоторых людей сложилось такое впечатление, но то, что и сегодня газеты по-прежнему об этом пишут, меня удивляет. Людям это уже, должно быть, до смерти скучно.
Возможно, дело ещё и в том, что Вы почти никогда не показываетеь с девушками?
Да, это большой пробел в моей жизни. С четырнадцати лет я больше не влюблялся. Просто мне сложно доверять людям. Возможно, звучит, как клише, но я ищу девушку, с которой бы меня связывало что-то вроде родственности душ. Я романтик и на самом деле жду большой любви. Но если ко мне на вечеринке подходит девушка и говорит: "Эй, я тебя откуда-то знаю, ты случайно не занимаешься музыкой?", меня блевать тянет. Тогда я полностью закрываюсь, хотя, честно говоря, я даже и не знаю, с какими словами ко мне можно обратиться.
Ваш брат-близнец Том очень свободно общается с фанатками. Не завидуете?
Конечно. Я завидую всем, кто в этом плане свободнее. Раньше Том ходил на каждую афтершоупати, чтобы подцепить какую-нибудь девушку, пока я лежал в своей кровати в номере отеля. Секс с групиз внушает мне отвращение. Когда девушки лезут со мной в кадр, только чтобы попасть в газеты, вот это я ненавижу до глубины души. Том другой. Но иногда, когда мне нравится какая-нибудь девушка, я даже заставляю его поддерживать с ней контакт, или писать ей СМС. Мы знаем друг о друге всё.
Сильно боитесь, что на следующий день эта девушка продаст Вашу историю бульварной прессе?
Это всегда часть нашей жизни. Мы знаем, что такое может случиться, поэтому всегда формулируем свои СМС девушкам так, чтобы, если всё это стало достоянием общественности, с этим можно бы было жить. Ну да, вот так оно бывает.
Можете ли Вы вообще ещё вести нормальную жизнь здесь в Германии?
Германия для нас что-то вроде одного огромного "дома Большого Брата". Люди всегда смотрят на нас. С тех пор, как мне исполнилось 15, почти каждый день в газетах что-нибудь о нас написано. Тут мы всегда корм для колонки сплетен. За границей всё иначе. Там нас воспринимают как музыкантов, а не как бульварных персонажей.
Почему вы не переедете заграницу, как другие звёзды?
Я люблю Германию. Здесь живёт моя семья, здесь мой дом. Здесь я живу со своими четырьмя собаками вместе с Томом в замечательном доме с большим участком. Когда я закрываю ворота, я могу наслаждаться своим покоем. У меня просто не хватит сил, повернуться к Германии спиной.
У нас сложилось впечатление, что вас заграницей любят больше, чем здесь.
Здесь не осталось никого, кто без предрассудков слушает нашу музыку. Как-то раз по телевизору был опрос. Людям на пешеходной зоне включали нашу музыку, но они не знали, кто это. Большинство людей восприняли её позитивно. Но когда они узнавали, что это - Tokio Hotel, многие кривились. Это же говорит всё!
Вашего коллегу по группе Густава несколько месяцев назад на одной дискотеке ударили пивной кружкой по голове. Не боитесь ли Вы убийства?
Я думаю, что со мной бы могло случиться что-то такое. Пару раз случалось, что наши телохранители вытаскивали с красной ковровой дорожки людей, которые стояли там с ножом и прикидывались нашими фанатами. Каждый переход через аэропорт для меня целое испытание. Я иду, низко наклонив голову, и тяжело дышу. Иногда я смотрю на себя со стороны и думаю: "Эй, Билл расслабься ка!". Но у меня не получается.
Как Вы развлекаетесь в свободное время?
Раньше я время от времени ходил в клуб, хотелось находиться среди людей. Я думал, что всё таки должно получиться, но как только я заходил в заведение, мне приходилось садиться в отдельный угол и на меня сразу все вытаращивали глаза. Они держали мобильники над ограждением и фотографировали, как будто они в зоопарке. По-настоящему расслабиться я могу только когда я полностью отдаляюсь от всего. Недавно мы с Томом были на Мальдивах, но даже там нас снимали папарацци.
Недавно, во время недели моды в Милане, Вы удивили всех своим выходом на подиум. Как так сложилось?
Это была моя мечта, которую удалось осуществить. Уже лет в семь я покупал себе дешёвые майки, джинсы и рубашки и пытался смоделировать из этого что-то своё. Когда придёт время, я выпущу свою коллекцию, но я хочу заниматься этим серьёзно, а не между делом.
Что Вы ответите на мнение о том, что у Вас анорексия?
Мне скучно от этого. Если бы люди немного лучше постарались изучить вопрос, то всё это не стоило бы и выеденного яйца. Посмотрите на мои фотографии пять лет назад или старые фото из отпуска. Я там такой же худой, как и сегодня. Я всегда был такой.
Ваш брат Том рассказывал, что вы уже в 13 глотали разноцветные таблетки, курили травку и пили спиртное. Насколько трезва ваша жизнь сегодня?
Из-за того, что я тотально боюсь потерять контроль, наркотики не имеют со мной никаких шансов. Я многое попробовал рано и сейчас могу забыть об этом. Я никогда не мог бы дать концерт, если бы перед этим что-то принял. Невозможно!
Всего в 20 лет Вы познакомились с огромным количеством знаменитых людей. Кто впечатлил вас больше всего?
На удивление, на наш концерт в Лос-Анджелесе пришёл Jay-Z. Потом мы ещё пошли с ним ужинать. Вот это было классно. И Карл Лагерфельд меня очень впечатлил. Звучит, возможно, нелепо, но мне кажется, что мы бы очень хорошо друг друга поняли с Бритни Спирс. В последние годы мы жили очень похожей жизнью, и, наверное, могли бы друг другу очень многое рассказать.
Правда ли, что вы фанат Ангелы Меркель?
Да, мне очень нравится Ангела. В последнее время её, правда, довольно часто критикуют, но, должен сказать, что я всегда очень сильно ей доверял. Я в неё верю.